Диалог Владимира Винокура и Левона Оганезова в известной миниатюре можно
практически буквально использовать для описания «правил игры» в правовом поле
Украины в условиях одновременного действия двух уголовно-процессуальных
законов.
Правда состоит в том, что в государственной политике целесообразность
(политическая, экономическая, идеологическая etc.) всегда стоит выше права. Конечно,
это прямое нарушение верховенства права, что мало кого беспокоит. И этот стратегический подход в государственной
политике неизменен при любых (меняющихся) лицах во власти. Поскольку само наше
общество «генетически» склонно жить по этому правилу «верховенства
целесообразности», то оно возмущается лишь отдельными фактами проявления
действия этого правила в нашей жизни, но не его доминированием в принципе.
В полной мере сказанное относится к принятию и применению нового УПК,
изначально проблемному ("здесь жирное пятно, сразу говорю вам – не читаем…"),
отчасти по причине «переходных положений».
Не нужно много ума, чтобы понимать, что одновременное наличие двух
процессуальных законов – это вызов разумности и правовой определенности. Уже
четыре года новому УПК, а он все еще «новый», потому что одновременно с ним
действует «старый».
Все проблемы не перечислить, обратимся только к некоторым, затронутым в
нашем деле.
Вопрос номер один: сколько раз можно начинать заново судебный процесс по отмененному кодексу? С точки
зрения здравого смысла и права – нисколько. А с точки зрения целесообразности –
бесконечно. Сама суть «переходности»
положений нормативного акта предполагает одно-, а не много-кратность их
использования. Пункт 11 «переходных положений» устанавливает, что уголовные
дела, поступившие в суд с обвинительным заключением до вступления в силу нового
кодекса, рассматриваются судами первой, апелляционной и кассационной инстанций
по «старому» кодексу. В законе ничего не сказано о случаях, когда указанные
дела рассмотрены, решения по ним отменены после вступления в силу нового
кодекса, и они направлены на новое рассмотрение. Право и здравый смысл говорят,
что новое рассмотрение может быть начато только по новому кодексу, а для этого
нужно вернуть дело прокурору для оформления обвинительного акта вместо
обвинительного заключения и т.д. Но целесообразность этого не может допустить.
Поэтому в нашем случае в начале каждого нового судебного рассмотрения (после
первой отмены приговора) мы заявляем о незаконности процесса по старому УПК, а
суды каждый раз эти заявления игнорируют.
Вопрос номер два: «избранный» для применения к конкретному делу процессуальный закон
действует в целом или купюрами? С точки зрения логики и здравого смысла – в
целом, с точки зрения целесообразности – купюрами («играете – не играете,
играете – не играете, играете – не играете. Проще пареной репы»). Поэтому, при
новом рассмотрении дела продолжает применяться «старый» УПК, а, например, изменение
подсудности дела осуществляется – по новому УПК. Даже не так: суд первой инстанции направляет
дело в апелляционный суд с ходатайством об изменении подсудности в порядке,
предусмотренном старым УПК, а апелляционный суд рассматривает это ходатайство
по новому УПК и направляет дело на рассмотрение в другой суд – по старому УПК («а
здесь просто можете поставить руку: с этой стороны играете, а с этой – нет..»).
Мотивация апелляционной инстанции: «дело рассматривается по старому кодексу, а
что касается изменения подсудности, то такие действия после 19.11.2012
года регулируются нормами УПК в редакции 2012 года (при этом – никакой ссылки
на норму права). Текст определения апелляционного суда Харьковской области
можно посмотреть здесь. Нюанс состоял в том, что в период принятия первого решения об изменении
подсудности в апелляционном суде не было председателя (а именно он по старому
УПК должен был совершать «такие действия»). А второй раз апелляционный суд
просто был последовательным.
Вопрос номер три: если суд рассматривает дело по одному процессуальному закону («старому»),
а все другие правоохранительные органы действуют по другому процессуальному
закону («новому»), «инфицируются» ли эти органы от суда нормами старого
кодекса? В нашем случае в пятом по счету судебном рассмотрении суд начал
интенсивно выдавать милиции/полиции судебные поручения в порядке ст. 315-1
«старого» УПК о проведении отдельных следственных действий. Честно говоря, по содержанию,
эти поручения скорее не об отдельных следственных действиях, а о комплексе
следственно-оперативных мероприятий, которые по сути являются параллельным (без
участия защиты) судебному процессу следствием (об этой проблеме отдельно в
другой раз). Право исключает такую ситуацию (ст. 19 Конституции, п. 7 «переходных
положений»), поскольку с вступлением в силу нового УПК осуществление органом
досудебного следствия любых следственных (розыскных) действий возможно
исключительно в рамках открытого в порядке ст. 214 нового УПК уголовного
производства, чего в данном случае нет. Целесообразность говорит о том, что у
государства нет иного способа искать новые доказательства обвинения, когда
прежних не хватает, а возвращать дело на дополнительное расследование нельзя («...а
переворачивать не надо»). Возражения о незаконности судебных поручений и заведомой
незаконности доказательств, собранных в результате исполнения таких судебных
поручений, отклоняются судом, причем в
устной форме. Мотивация: «переходные положения» позволяют это делать. Поскольку
суд ни на какую конкретную норму этих самых «переходных положений» не ссылается,
предлагаем желающим попытать счастья и самому найти такую норму.
Комментариев нет:
Отправить комментарий