Допрос следователя, нашедшего нож

Был допрошен следователь, руководивший «дополнительным осмотром», в ходе которого нашли ключевую улику – нож. Патологическое беспамятство и нарушение ментальной деятельности при том, что они регулярно проходят медкомиссии! А ведь с точки зрения ключевого характера улики должно было бы быть по-другому. Следователь не помнит, кто направил его в квартиру во время допроса подозреваемого в райотделе и с какой задачей. Он не помнит обстоятельства того, как его группа попала в квартиру, в частности, кто дал разрешение на проникновение в жилье, кто впустил, была ли квартира закрыта или нет, находились ли в квартире/возле нее сотрудники милиции (по утверждению другого следователя квартира охранялась).
Следователь не смог объяснить, как получилось, что оперативник, шаривший по столам в поисках ножа, даже не был указан в протоколе следственного действия. Не смог объяснить, куда делось видео и фото с проведенного под его руководством следственного действия. Особенно интересно то, что он не смог объяснить, почему находящееся в материалах дела фото ножа во время его обнаружения оформлено и подписано не тем экспертом-криминалистом, который принимал участие в следственном действии, а другим – не имевшим к нему никакого отношения и бесследно пропавшим. Следователь не смог объяснить, как так получилось, что оставление его записки в месте «обнаружения» ножа тоже не было отражено в протоколе. Следователь не помнит («хоть убейте»), почему найденный нож не был ни осмотрен, ни детально описан. Он не знает/не помнит когда и кому, с оформлением или нет, передал изъятый нож после окончания следственного действия.  

Следователь также не помнил, что участвовал в других следственных действиях в этот день, в частности, «осматривал» квартиру товарища Сергея (см. Часть 6). Два обыска, названные осмотрами, квартиры Сергея и его товарища, проводились одновременно. Письменное «согласие» на осмотр квартиры Сергея отобрал этот следователь, хотя был в другом месте и не имел никакого отношения к этому действию. Следователь не смог объяснить, когда и при каких обстоятельствах он получил это «согласие» от Сергея, если вообще не занимался его квартирой.

Парадокс, но при описанных ментальных нарушениях следователь пытался демонстрировать творческое мышление. Часто, когда не мог вспомнить ответ на вопрос, он начинал рассуждать: «думаю/мне кажется могло быть так…». Одним словом, борьба с преступностью – в надежных руках!