Двойное убийство в Харькове. Часть 13. Второй процесс

О проблеме одновременного применения двух УПК было сказано выше. При возврате дела на новое рассмотрение оно могло рассматриваться только по новому УПК. Об этом, по сути, было сказано и в информационном письме ВССУ от 26.11.2012  № 1735/0/4-12 (посмотреть можно здесь).
В частности, языком оригинала, было сказано: «Для вирішення питання, за яким процесуальним законом має здійснюватись кримінальне судочинство, визначальною є дата надходження до суду скарг, клопотань, подань, матеріалів кримінальної справи з обвинувальним висновком, постановою про застосування примусових заходів медичного чи виховного характеру, постановою про направлення справи до суду для вирішення питання про звільнення особи від кримінальної відповідальності, а також дата набуття КПК чинності. Датою надходження таких матеріалів до суду є не дата передачі (надходження) їх у провадження конкретного судді, а дата, зазначена на реєстраційному штампі суду, проставленому відповідно до пункту 2.2 Інструкції з діловодства в місцевому загальному суді, затвердженої наказом Державної судової адміністрації України від 27 червня 2006 року № 68».

В свою очередь в Инструкции о деловодстве содержались следующие указания: «Судові справи (матеріали), що надійшли з апеляційної чи касаційної інстанцій на повторний судовий розгляд після скасування судового рішення, цивільні справи після скасування заочного рішення чи судового наказу, а також кримінальні справи, що надійшли повторно від прокуратури, реєструються як такі, що надійшли вперше. Кожній з них присвоюється новий реєстраційний номер і заповнюється нова обліково-статистична картка на судову справу (матеріал), у відповідному алфавітному покажчику до попереднього запису додається відмітка про новий номер судової справи (матеріалу)».

Обращение к суду по поводу незаконности применения отмененного УПК было просто проигнорировано.

Народные заседатели «канули в лету» и второй раз дело рассматривалось коллегией из трех профессиональных судей под руководством заместителя председателя суда. Изначально была поставлена задача: рассмотреть дело быстро. Дело рассматривалось по схеме обвинения: исследовались доказательства обвинения без предоставления возможности их критической оценки («неправильные» вопросы свидетелям снимались, «неудобные» ответы редактировались при включении в протокол).  После того, как доказательства обвинения были исследованы и остались только ходатайства защиты, в судебном заседании был объявлен перерыв до конца сентября. В это время в стране началась «рекламная» компания от власти по демонстрации того, как позитивно новый УПК повлиял на скорость рассмотрения уголовных дел и на уменьшение количества сидельцев в СИЗО. Одновременно было распространено неформальное указание судам: в кратчайшие сроки завершить все дела по «старому» УПК, а «наверх» потребовали данные о сидельцах в СИЗО, более 6-ти месяцев числящихся за судами. Чуть позже вышло «Обобщение ВССУ по судебной практике судов первой и апелляционной инстанций в делах относительно лиц, содержащихся под стражей, судебное производство по которым длится более 6-ти месяцев» (текст Обобщения ВССУ можно посмотреть  здесь. Как это повлияло на наш процесс? Буквально!

Председательствующий в телефонном режиме, то есть вне судебного заседания, изменил дату уже назначенного очередного заседания на более раннюю. В этом «переназначенном» заседании затребовал от защиты все ходатайства «пакетом». Рассмотрел эти ходатайства «пакетом», отказал по всем в одном определении без мотивации (если не называть мотивацией общие фразы) и ушел на приговор. В том числе отказал и по тем ходатайствам, игнорирование которых апелляция уже назвала нарушением права на защиту, повлекшим отмену приговора, и указала на необходимость устранения этих нарушений при новом рассмотрении.

В нашем представлении второй приговор – это классический пример заведомо неправосудного решения, за которое должна наступать уголовная ответственность. Текст приговора можно посмотреть здесь. Обратите внимание, что в приговоре нет ни слова о ходатайствах и доводах защитника, как будто их и вовсе не было.